айви слышит взбудораженный / истеричный голос матери в двух комнатах поодаль, когда покрывало из взбитой клубничной пены скрывает тело ровно настолько, чтобы любому вошедшему не обжечься от остроты смущения, но позволить пробудившейся фантазии инерционно дорисовывать недостающие части, — айви, — никто не заходит, — айви,  -  по другую сторону ждут, когда она придет к ним сама, — oh lord, сейчас, — закатывает глаза.
душистое махровое полотенце, сцеловавшее все комбинации ароматов масел, подцепляется двумя пальцами и перебирается на оголенную, влажную кожу, впитывая ворсинками лишнюю воду. ткань обнимает грудную клетку в два слоя, стягивая дыхание на лад корсету — более нежно и тем не менее не позволяя  спасть на пол. ванна совмещена со спальней и выглядит слишком несдержанно и бесстыдно дорого (впрочем, как и все что связано с айви). однако прежде чем узнать, что происходит, ведьма аккуратно скручивает слипшиеся локоны темных волос тугим обхватом заколки, чтобы заверишь образ и оголить шею и ключицы, обычно скрытые длиной.

  вся эта дань привычкам — или защитным механизмам, айви — так говорит её психотерапевт — натягивает на самоощущение еще один слой превосходства.

  — господи, — руки женщины вспархивают в воздухе, как перепуганные крылья птицы, и ребром двух ладоней скрывают стыд, омыливший щеки, — нет, мам, всего лишь я,  — иронично пожимает плечами, оглядываясь в поисках, — прикройся, — мгм. что случилось? — мэтью, стоящего рядом, кажется и вовсе не тронула чужая попытка дестабилизации, — я .. я .., — в отличии от других членов семьи, которые уже привыкли к такому поведению, она всё ещё реагирует,  — боюсь, тебе нужно быть более внимательной к самочувствию  твоей матери, айви, — разве теперь это не твоя забота? — улыбка  расходится по уголкам рта беззастенчиво подцепляя в противоположенном взгляде снисходительную усмешку, — одевайся. есть разговор.

чейз садится на противоположенный диван и хмурость нависает над ним, как облако грозовой тучи. если бы она не знала, что такое громоотвод, она бы сильно расстроилась, но айви только сужает в плутовском ухищрении взгляд и слегка поджимает темный контур губ. дает время, чтобы инквизитор нашел то положение в пространстве, которое будет ему максимально удобным в условиях, исключающих всякое удобство, и пальцами ног одной ступни сбрасывает туфлю на другой.  взбалтывает воздух  и будто бы невзначай приземляет стопу, обтянутую тонкой тканью чулков, на кожаный диван между инкивизиторских ног, вынуждая раздвинуть их шире, — веселиться, — слегка нажимает на мягкую обивку, — ты ведь знаешь что это такое, правда? — айви обнажает зубы и зрачки наполняются темнотой, невинность в голосе лицемерна, — candens aqua, — тихий шепот вспыхивает во рту и жидкость остывшего кофе разогревается до неприятной температуры — кипятка, — или мне подождать, пока ты закончишь? — облокачивает локти на стол, упираясь подбородком в ямку аккурат скрещенных пальцев рук.

— и что, — реакция не заставляет себя ждать и ощущение боли в ступне пронизывает все тело, на секунду заставляя айви зайтись от нехватки кислорода. приложенная сила мгновенно провоцирует  закономерный тремор от перенапряжения и при этом на лице чейза не проступает ни одного мускула,  позволяя слабости человеческого тела — слабости айви — чувствовать свою ладонью,  — обычно работает? — мышцы сокращаются от несоразмерной нагрузки и обмякают, когда сухожилия больше не в состоянии поддерживать сами себя — рука инквизитора продолжает оставаться на месте, не позволяя сорваться на пол, но и не двигается — смит медленно отступает / пару секунд на восстановление, —  изумительно, — с придыханием в груди колотится вздрогнувшее сердце, но будучи  обезвреженной, не скрывает своего животного восторга, свернувшегося внизу живота: сопротивление служит лишь розжигом её собственного веселья, — представляешь, что нас ждёт, -  она не уточняет что, задумчиво выхватывая из воображения картинки того, как чейз учится сопротивляться боли и причиняет её сам, как глубина возможностей разъедает до молекулярного уровня самые темные желания, — ты просто находка! — айви от нетерпения всаживает черенок позвоночника в мягкую обивку, стараясь не ерзать. в орден (никогда) не отбирают из-за отличного поведения, туда (всегда) попадают из-за плохого.

последующие слова даммона оставляют её равнодушной, ей так часто их вменяли, что она сбилась со счета — на десятый раз такие комплименты попросту теряют всякий вкус. айви бегло роняет взгляд на часы и приблизительно прикидывает  сколько у чейза есть еще времени на пустую болтовню, — но это, — вдруг тональность в чужом голосе меняется на более хлесткую, — дешевле моей футболки из секонда, — айви возвращает интерес с  хрустального дна зрачков и выныривает из полутьмы своих демонов прямо под  пронзительный взгляд, чтобы неторопливо притянуться лицом к лицу недопустимо близко и с той же уверенной легкостью, с которой он минуту назад чуть не переломал ей кости, всмотреться в чужую бездну, — но знаешь, что еще дешевле твоих футболок? — приходится прогнуться в спине, чтоб раздавить лукавым откровением и прошептать в глубину сознания, — my body, — шумный, нарочито громкий вдох сбивает обезглавленную тишину и втягивает аромат даммона в легкие, когда айви кончиком носа задевает щетину, отстраняясь.

— попробуем еще раз, пожалуйста? какие планы на день?

словно ответная шпилька, вогнанная под идеально черный маникюр на только что подложенную под даммона провокацию, проезжается по сбитому самодовольству, когда их прерывает тихое мяуканье. эрис спрыгивает с диванчика, на котором все это время была немым свидетелем, приземляясь парашютом на мягкие лапки. айви закатывает глаза и тут же встает, надевая строгое пальто прямого кроя, позволяя кошке обвиться вокруг чужих ног, — достать все твои нервы. — смит проходит мимо и направляется прямо к выходу, не останавливаясь ни чтобы представить питомца, ни чтобы его забрать.
тем временем  эрис в последний раз величественно жмется к чейзовым ногам и убегает вслед за хозяйкой, но перед самыми дверьми останавливается и оборачивается к оставленному инквизитору, чтобы тот взял её на руки.

— и как прошли эти три дня? — голос матери обеспокоен и обращается то к дочери, то к сыну.

— ты интересуешься, как их пережил чейз или действительно хочешь узнать как дела?

— не придумывай, всем известно, что это он испытывает тебя, — под столом айви пинает брата в ногу, — ай! что я сказал?

— ты думаешь, если будешь трепаться, тебя больше полюбят?

— а ты не можешь не быть еще большей сукой, да?

— я просто говорю тебе правду.

— хорошо, как насчет того, что ты всех заебала?

— bооооoring.

— я-

— хватит! — голос вошедшего портит настроение так ж быстро, как встреча с бывшим,  — тут ваша мать, имейте уважение! — мэтью садится рядом с женщиной, которая все это время молча наблюдала за обрушившейся на нее вакханалией / не то чтобы в первый раз, — спасибо, — она благодарно сжимает ладонь мужчины и айви передергивает, — как насчет того, чтобы позвать даммона на ужин?

апельсиновый сок застревает в носу и смит давится, ощущая как цитрус щиплет слизистую. — позвать кого?

— ты слышала. это очень мило с его стороны, что он до сих пор не свернул тебе шею.

— и какой смысл в его целибате, если он все равно мне не дает?

— айви темперенс смит, если ты сейчас же не прекратишь, то клянусь богом, я оторву тебе твой язык и не посмотрю на то, что ты моя дочь!

выражение лица все еще сопровождается удручающим непониманием.

— это правда хорошая идея. и, — мэтью прочищает голос, — зайди ко мне после ужина, нужно кое-что обсудить.

алекс и айви молча переглядываются друг с другом.

— ты опоздал, — девушка сидит на столе и толкает спинку стула, который служил ей опорой, как только инквизитор переступает помещение для занятий и закрывает за собой дверь. она планировала встретить его гораздо раньше, — ты должен был быть тут час назад, — и хоть эта пристройка находиться недалеко от основного особняка, до нее все равно нужно время, чтобы добраться, — разве ты не должен быть со мной все время?

она закатывает глаза и спрыгивает с возвышения поддаваясь мгновенному порыву, переплывая помещение на манер русалки, подхватившей быстротечное течение, не удостаивая заинтересованностью ни разложившего стула, ни даммона,  — и прибивает ноги к месту крушения. колени касаются половиц и впитывают стылый холод, остужающий колючую раздражительность, вцепившуюся с самого утра в настроение айви. руки тянутся к погребальному алтарю и всаживают пальцы в горные склоны земли, ползут дистальными фалангами к загубленному ростку и дотрагиваются до ослабевшей ветки, недавно пробудившей неокрепшие ростки корней.

айви не злится, айви игнорирует проступок, айви игнорирует эрис, как и эрис игнорирует айви — они живут на одной жилплощади (и в общем-то, смит взяла эту ответственность), но существуют обособленно друг от друга. возможно, такая лояльность к чейзовому присутствию не что иное, как  тяга к потенциальному восполнению недостающей ласки и любви. возможно, но имеет ли эта мысль сейчас значение, чтобы её думать?

магия в руках растворяет тепло ладоней и растение подхватывает в секундном замирании — как стазис замедливший сердце за секунду до реанимации — и несмело оживает. магия в руках растворяет всю неприязнь / все негативные эмоции, успокаивает невидимыми импульсами ( — вдох, — говорит скрипучий голос психотерапевта, рукой сопровождая свои рекомендации и приподнимающуюся грудь, — выдох. мисс смит,  вам необязательно плеваться ядом круглосуточно ; ) магия по всему телу расплавляет напряженные мышцы, расслабляя тело. все это время айви держит глаза закрытыми и не обращает внимание на невольных зрителей, заграждая спиной все то, что она сейчас переживает.

магия никогда не предаст, как и  живые не по обычному разумению, но по физическим характеристикам растения никогда не разочаруют.

айви врачует собственную душу, когда врачует голоса тех, кто говорить не способен ( — ты возишься с ними, как с живыми, — в сердцах кричит алекс, разбивая её горшочек с одуванчиками;) / они живые.

— и правда, — возвращается к реплике чейза, не утруждаясь тем, услышит ли он, беспокойством в своевременности ответа, — ты ведь не рыцарь из каталога диснеевских шоу, — и в принципе любого другого, где с изображением человека чести имеется бирка человек чести, — разве десяти центов хватит исполнить мои желания? — кусается словами, оставляя висеть риторический вопрос между ними, все еще избегая сталкиваться взглядом, защищая свою уязвимость в черноте вязкого дна глаз, — а есть ли вообще какие-то новости? — ей, в целом, все равно, какие ужасающие детали может рассказать чейз / смит едва шевелит губами, призывая рассыпавшийся грунт собраться в горстку вулканической пирамиды на каменной столешнице, соединенной со стеной и выполненной в барочном стиле, на которой уже дожидается некрупного размера кашпо, — ты ведь не просто прохлаждаешься, — она чувствует его взгляд, но упрямо равнодушна к нему. движения механические — уже давно заученные / уже давно выполнены десятки тысяч раз — землистой крошкой застревают в кольцах дермы и покрывают чистую кожу россыпью космической пыли, — хотя, это будет разумным, — цикл пересадки завершается и ведьма выдыхает, а затем резко разворачивается, цепляя вновь на лицо саркастическую гримасу / облизывает вишневый блеск, — моя мать,— пауза, — хочет пригласить тебя на ужин, — если бы она могла выращивать мандрагоры, она бы позволила сейчас их крику не услышать ответ.

айви замечает подобие искренности промелькнувшей между ней и чейзом и предубежденно всех чувственных эмоций неодобрительно хмурится, человечность что взрастила сады в реберной клети между легких — между бьющимся живым сердцем — между всем, что смит не любит обнажать перед чужаками, отзывается на его честность.

— разве у нее нет молодого человека? —  что? —  ведьма даже поддается вперед, чтобы проверить правильно ли расслышала вопрос, —  oh, i see, — усмешка чейза отпечатывается у смит на сетчатке глаз, — у меня нет привычки вторгаться в чужое личное пространство, — bullshit! —  протестующе восклицает, хотя удивление на лице пробивается неожиданно даже для самой айви, потому что интонация чейза все еще звучит, как правда, — забавно, — укладывает подушечку указательного пальца в ямку над верхней губой, задумчиво размышляя, едва уловимо похлопывая по коже в такт, — что этому действительно можно поверить, — усмехается лукаво, исподлобья наблюдая за инквизитором и будто бы подыгрывая правдивости, в самом деле не считая это правдивым ответом; она отталкивается от края стола, — и сколько раз после этих басен тебе перепало? — айви лениво думает, что от чейза пока ни одного. обветшалая уловка — признает, что и сама использует такие сети и  сладость слов, что звучат междустрочием в ушах людей, когда они слышат такие откровения, "конечно, ты станешь для меня особенным", — я и так в твоей башне из слоновой кости, — ой, да брось, она не заперта, — раздраженно отмахивается и заговорщицки подмигивает, кокетливо раздалбливая серьезность момента, и хотя ей тоже требуется время на осознание, какое личное пространстве имеет ввиду чейз, но сводит к понятному и безопасному для себя руслу течения, где не нужно задумываться о глубине и прямолинейности, которая раздевает быстрее чем руки, горящие желанием, — неужели подобрался слишком близко, а? — остается всего два шага до касания, но их прерывают.

— кстати, я хотела ... даммон!

— чейз. просто чейз.

   каролин впархивает в пространство окрыленно и приземляется прямо возле главного экспоната:

— ох, я знаю ее с рождения. ты уже пригласила его на ужин?

на айви устремляются две пары глаз — но к вниманию такого рода она не привыкла — ей некомфортно:

— нет, у него не получится, — с каменным лицом айви воздух в помещении накаляет за три секунды, — но может, — ядовито добавляет, — ты его сводишь на могилу отца раз пытаешься быть такой гостеприимной?

— темпи … — гласные дребезжат, как хрусталь от неосторожного толчка или от намеренного — эффект все равно один и тот же, — я .. я.., — женщина тушуется  на секунду, позволяя эмоциям взять вверх  и слишком сильно сжимает ладони чейза.

— айви, — каролин вспыхивает водородным хлопком, воспламеняя жгучую злость в собственных зрачках и смотрит в такие же, что напротив излучают арктический холод, — айви, -  все еще оставаясь на месте, усмиряет звук до вкрадчивого шепота, -  айви темперенс смит я это еще тебе вспомню, но сейчас ты в моем доме, так что, — она разворачивается к даммону, — чейз, прошу прощения, но отказа я не приму. утка в медовом соусе по рецепту моей матери, а об айви не беспокойтесь, ей нужно чаще мыть рот с мылом, — она возвращает взгляд дочери, — и, возможно, сдать тест на днк.

pov!похитители

— каролин уже сообщили о теле и кто это?

— нет, не думаю. она все еще пытается делать вид, что все нормально.

— святая женщина, жалко, если придется убить.

— я бы не рассчитывал. к ним приставили инквизитора.

— предсказуемо.

— нет, ты не понял. к айви.

— к этой суке приставить никого невозможно. у мужика терпение лопнет быстрее, чем айви доживет до конца нашего плана.

— а алекс?

— он выглядит нормальным. по крайней мере, если не согласиться, то ты знаешь что произойдет.

— неужели твоя ненависть так сильна?

— он оставил меня. черт, разве такое можно простить?

— беспокоится об айви — моя прямая задача, — как много раз айви слышала такого рода изречения от людей разной степени близости — она лишь улыбается, делая глубокий незаметный вдох, собирая с кончиков нервных окончаний электрический ток своего сопротивления,  — к тому же, та выставка, на которую ты собиралась, закрыта сегодня. остаться дома, — тонкая игла усмешки пронзает навылет губы айви и она расслаивается, как расслаивается цветок под прожигающими лучами зенитного солнца: едва ли из-за него лепесток опадает, покачиваясь, подхваченный колыбелью ветра, но как яркий аккомпанемент под который эффектно завершает свое жизненное путешествие. айви под взглядом чейза чувствует тоже самое — восторженное волнение покалывает по всему телу и обмякает в мышцах, размягчая их структуру, — на ужин — не такая уж плохая идея, -  проникая сквозь лунное стекло, вшитое в оконную раму, свет на лицо чейза прилипает морским оттенком сизого с пробивающимся теплым из под его кожи, — ужин, — смит пробует слово на вкус, нарочно цепляясь якорем за него интонационно, — а ты теперь, выходит, наш друг, — миссис смит закатывает глаза — не так, как дочь, но тоже вполне артистично, — чейз молчит.

айви думает, что даммон не может ее напугать, если заберется под подол ее платья, айви думает, что чейз сможет, если заберется под подол ее кожи, натянутый покрывалом на кости и кальцитный — самый обычный / такой, как и у всех — скелет.

а что сможет напугать чейза?

смит отступает на полтора шага назад. бантик на кашемировом свитере расплетается, — animo, -  заклинание оживляет атласную ленту и незаметно человеческому взору в одно мгновение она прыгает на инквизитора и  обвязывает мизинец одной из рук чейза — айви поднимает свою и показывает — на ней такая же ленточка от другого банта окольцовывает зеркальным отражением тот же палец, — в знак дружбы. — шепчет с придыханием одними лишь губами.

магия айви силой напитывается от земли, от нескончаемой корневой системы, магия айви усыпляет, магия айви туманит сознание,
   магия айви,
     магиямагиямагия
импульсы с ткани отдают инквизиторскую материю его ауры и нитям энергии поглощаются ведьмой — она ставит на нем свою метку.
на секунду, как спелый красный плод, разорванный во рту зубами, впрыскивает  в слюну кислый вкус, — айви сглатывает.

  — увидимся в восемь. ты можешь спокойно заходить в дом, — и не оборачиваясь, она уходит.

     айви стоит и пристально наблюдают за чейзом из окна своей комнаты, пока он решает что-то на улице:

   — ты ведь понимаешь, что приворот не так работает, да? — издевательски шепчет, врываясь в личное пространство сестры, — и он тебя заметил, — озвучивание очевидного факта алекса обличает сакральный момент между ней и чейзом / он знает, что за ним наблюдают.

   — господи, я что слышу твой голос? — айви обращается расширившимися зрачками к небу, иронизируя и искривляя тон голоса.

   — хватит на него пялиться, — алекс отскакивает, уворачиваясь от резкого нападения, атакующего по икрам ног, — ау, ау! я понял!  страйк, — примирительно поднимает ладони вверх,  предусмотрительно отходит назад на несколько кусков расстояния от полотенца, которое айви держала смятым в руках,.

   — он не твоего поля ягода.

   — really? yours?

   — нет, но и я не протеже главы ведьмовского ковена, — пожимает плечами, — по крайней мере у меня есть шанс, — такая же едкая улыбка, как и у самой айви расплывается на лице алекса, и скользит холодным лезвием  ножа по шелку ее самолюбия.   

   смит приподнимает одну бровь, чуть наклоняя голову вбок, иронизируя, без слов создавая пантомиму своей мимикой, а потом усмехается и выдыхает — отдавая эту победу ему.

   — я просто хочу, чтобы он ушел.

   — ты ведь так не думаешь на самом деле, — алекс впивается взглядом в айви, моментально становясь серьезным, потому что резкая смена настроения никогда не значит ничего хорошего.

    — возможно. но лучше бы они добрались до меня первыми.

   — нет.

    — да. тогда бы ты смог жить нормальной жизнью.

    — я и живу. вместе с тобой.

   — быть мешком органов для сестры — это не жизнь.

    айви бьет хлестким потоком невидимый удар воздуха, обжигая холодом обиды — рука брата обрывается на полпути.

    — вот это, — указательным пальцем он двигает воздух между ними, — твои выебоны, это не жизнь, айви.

    замершая между ними тишина трещит перед тем, как входная дверь плотно закроется, — я знаю, что ты не услышишь, но не делай глупостей. иначе, блять, я запру тебя в этом доме и ни твоя магия, ни мать, тебе не поможет.

она запрокидывает голову назад, поправляя распавшуюся копну волос на множество прядей, взбивая ногтями подшёрсток. плотный черный шифон струится прямым кроем строгим мужским костюмом с некоторым нюансом. пиджак стягивает ремень, усаживая два холма плотно к грудной клетке, край брюк припущен ниже пупка, открывая взору дорожку из впадинки прямо вниз под ткань. на лице макияж клеопатры, стрелки подведены на лад египетской царице, угольным графитом подчеркивая плотоядный взгляд. никакого парфюма — на ней её собственный запах.

  смит отсчитывает удары сердца в так тикающей стрелки часов, и в нужный момент (ровно на десять минут позже назначенного времени) вплывает в помещение едва растрачивая энергию на необдуманные движения, она усаживает прямо напротив чейза, справа от матери, — ты уже молилась? — эрис пушистой тьмой сворачивается у ног даммона.

руки матери складываются в замок и алекс закрывает глаза, чувствуя на себе сначала мимолетный взгляд айви, затем — чейза. приятная волна истомы вдруг прокатывается между ног и тяжелеет в ступнях, наливаясь горячим свинцом. вопреки разумному, инквизитор не ощущается чужеродным или незнакомцем, с которым они только что познакомились, словно тело отзывается на первобытный инстинкт, помимо привычного покровительства айви, словно внутренности млеют и ластятся к чему-то очень знакомому — ручной тигр не такая уж  плохая игрушка в умелых руках, думает алекс про себя — поза его неуловимо меняется — не тело, а безмолвная мольба.

— могу предположить, ты не верующий?

— нет.

— разве орден инквизиции не произошел от святой инквизиции?

— александр, не груби.

— в инквизиции мало что осталось от святого, если под святым имеется в виду сжигание невинных.

— о, о несвятости инквизиции айви много знает.

— а ты — нет?

— пока не довелось.

— довольствуешься рассказами сестры?

— ему со мной повезло.

— это правда, — поддерживает айви, но в звучании нет ни одной созвучной с правдой ноты, хоть это и не похоже на злость, — но теперь могу и твоими, — он по воздуху ведет плечом будто хочет по мальчишески несильно задеть другого  и смешок в груди давится по ребячески насмешливо — такими жестами сопровождается закадычная дружба после долгой разлуки.

— александр михаил смит, я сейчас заклею ваш рот строительной изолентой!

— прошу прощения. кстати, я понятия не имею, что со всем этим делать.

— о, не парься. бери ту что между десертной — той, что не больше твоего мизинца и той, у которой всего два зубчика — для фруктов, — алекс указывает на столовый прибор и скашивается вбок к чейзу, разыгрывая изысканную манеру любезности, — ты ведь в курсе, как выглядит обычная вилка, да? — улыбка на лице мягкая, вмятая в щеки небольшими ямочками и обнажившимся ровным рядом зубов, сопровождается громким прорвавшимся хохотом  — приятельское поддразнивание из гортани естественно просачивается в пространство между чейзом и александром — алекс ерзает, едва удерживая себя на стуле.

— what's up, babe, — он чувствует вибрацию нетерпения айви, её голод, её похоть, её теснящую в груди бездну, перепрыгивающую на его изнывающую, — are you all right?

ступня ведьмы пикирует носом прямо посередине ног александра и тот вовремя аккуратно обхватывает её под пятку, тормозя — yes, i'am — дыхание замирает, потому что обзору даммона не мешает ничего, как, впрочем, и остальным, он делает короткий прерывистый вдох и посылает сестре гримасу раздражения из под подрагивающих ресниц, скованных смущением (не от самого провокационного действия, но от конкретного наблюдателя за развернувшейся сценой), — i'm fine.

— айви, блять, — айви, — с отвращением, — прекрати вести себя, как потаскуха,  — от испуга рука с силой сжимает  чужую часть тела, александр разворачивается в сторону мэтью.

на первых двух вилках чейз еще держится, но отдельный прибор для фруктов выводит его из равновесия и все заново перемешивается в сознании, не оставляя никаких следов разъяснений, — мгм, — неуверенное согласие говорит лишь о том, что использует он по итогу всего одну.

алекс отбивает нападку айви со спокойствием варана; настроение меняется так быстро, словно к его собственному домешивается чье-то еще.
взгляд сканирует силу хватки, с которой младший смит сжимает лодыжку сестры. даммона радует, что он не особенный — таких обычно убивают первыми.

чейз поднимает исподлобья заинтригованный взгляд к айви, на которую не обращали внимания ровно сорок секунд. похоже, для нее этот срок слишком уж невыносим. даммон хочет знать что будет дальше и остается немым свидетелем, с недоумением следя за движением, что накалывает (?) вилкой (?) мороженное; что не так с богачами?

— вот видишь, можно быть и более сговорчивее.
— зачем?

новый голос оседает в пространстве внезапно — тяжелый и вязкий, ранее остававшийся нераскрытым. чейз слышит мэтью — имя подбирает методом исключения — впервые и сразу с лучшей стороны. даммон снимает слепок лица с каждого из присутствующих, после фразы, осевшей в области бровей в той или иной степени. выражение алекса точно повторяет многозначительность во взгляде айви, хотя та скрывает свою озлобленность намного умелее.

— каролин? — молчит, ошеломленная количеством потрясений, вместившихся в какие-то жалких пять минут. зрачки ее бродят по знакомым силуэтам, пока не натыкаются на спокойствие в глазах даммона — задерживается, безмолвно спрашивая то ли совета, то ли мнения — он опускает подбородок на сантиметр, незначительно кивая, но миссис смит этот кивок считывает.

— кажется ... всем лучше остыть. может, сходим куда-нибудь? выпьем вина? — она растягивает улыбку через силу, как натягивают волейбольную сетку на металлические крюки. мэтью фыркает и встает, бросая салфетку в тарелку — рано или поздно он вынудит ее выбирать между детьми и его членом. скрежет ножек стула проезжается по полу; мучает слух.

безмятежность в осанке обоих сиблингов растекается тоже одновременно — когда раздражители покидают общее пространство.

микроскопические намеки складываются в нечто, похожее на теорию и чейз решает проверить ее сразу, — красиво, — пальцем в воздухе очерчивает свои глаза, имея в виду египетскую маскировку айви, — тебе идет, — он смотрит на ведьму, но вдруг поворачивается направо, обнаруживая довольную ухмылку, заблудившуюся в губах ее брата, — это связь? … или инцест?

фантомное прикосновение сковывает его и многозначительно поднятая бровь реагирует на наглость, рамок которой никто не воспитал в юном даровании. чейз сжимает рукоять вилки крепче, рассматривая загустевающий янтарь в радужке айви, но раздумывает о том, что если это все же связь, то ответы он получит быстрее, если воткнет четыре зубья в предплечье алексу.

очаг издевки зажигается во взгляде, когда он замечает скатывающуюся кровь. даммон разжимает пальцы и вилка падает на салфетку. размеренно подставляет руки к своему подбородку, где правая ладонь захватывает левый кулак и жест скрывает удерживающее его касание.

прищур сосредотачивается на реакциях ведьмы, когда она обращается к нему и остается неподвижно сканировать лицо айви, не обращая внимания на приземлившиеся на стол ключи, — каролин захотела, чтобы ты остался, — губы искривляются, выдавая надменность, собирающуюся в уголках, разъеденных усмешкой, — твоей комнаты, — разрез глаз скругляется умышленно плохо наигранной честью, оказанной ему столь благородно, — но дальше по коридору, — он ощущает, как магические путы освобождают его, но чейз не сдвигается ни на сантиметр с занятой позиции, — ну помнишь, футболки, те, что дешевле моих фокусов, — мгм, — в голосе его, ни смотря на выразительную пантомиму, все так же отсутствует вовлеченность, — если тебе что-то потребуется — дай знать, — даммон фыркает и расцепляет замок из рук.

— ну не дуйся, — они оба теперь смотрят на младшего смитта, но тот, в отличии от сестры, внимание с радостью принес бы в жертву, после сцены, вывернувшей его достоинство наизнанку.

— я не дуюсь.

из заднего кармана джинс чейз достает ведьмовские наручники и небрежно бросает рядом с тарелкой алекса, — в следующий раз развлечься сможешь сам, — сколько лет айви обращается с ним как с собакой? всю его жизнь? — ты ведь в курсе, как выглядят обычные наручники, да? — он не пытается его поддеть, но не думает как это выглядит в обернутом свете, — это такие же, только блокируют магию.

стягивает взгляд к оставленной промеж скучающих блюд связке и тянется, чтобы рассмотреть поближе, — мне абсолютно поебать, чего хочет каролин, — перекручивает кольцо на пальце, метал раскладывается на ладони, — и чего хочешь ты — мне тоже поебать, — только сейчас он осознаёт, что айви называет мать по имени, — я работаю. и останусь, только если ты здесь не в безопасности, — скучающие зрачки перебирают нависшие ключи разных форм и размеров, — так что скажи мне, — и вонзаются лезвиями, блеснувшими под ненавязчивым освещением, в глаза ведьмы, — тебе что-то угрожает в этом доме? — среди всей этой тонны защитных заклинаний, под крыло которых его любезно пригласили «знаком дружбы».